Пустая комната, погруженная в черную тишину ночи, напугала его. Нет. Он очень любил темноту, но он до паники боялся тишины. Наверное, у его страха была какая-то основа, но его она не интересовала. Он просто боялся вспомнить, что такое одиночество. Погружаясь в густую, липкую тишину, он словно тонул в сладком сиропе: медленно, но неумолимо. В памяти всплыли давно забытые лица и события. он отмахнулся от них, но тщетно. Не включая света, он юркнул на дива, на ходу стянув с себя почти всю одежду. Последними на пол упали резинка для волос и эластичный бинт. Тряхнув длинными волосами, девушка, наконец, глубоко вдохнула и буквально рухнула на диван.
А дальше снова тишина. Она не слышала даже собственное дыхание. Казалось, темнота все поглотила. Немного полежав, она заставила себя встать, дойти до шкафа и накинуть на себя явно чужую сиреневую рубашку, которая доставала ей чуть ли не до колен. Немного подумав, она свернулась в клубочек в кресле и прикрыла глаза, быстро уснув.
Сны были тревожные. Она то и дело тихо стонала и вздрагивала, словно от резкой, сильной боли, от которой она не могла улизнуть. Внезапно, где-то на улице под окнами тихо заиграла быстрая, но грустная мелодия. Дыхание выровнялось, а в уголках ее губ застыла едва заметная улыбка…

…Бодро щелкнул выключатель и вспыхнул яркий свет, загоняя пугливую темноту в дальние углы.
- Я дома! – Звонкий голос резко умолк, как только глаза вошедшей увидели клубочек в кресле. Она тихо вздохнула. – Опять ты так спишь…
Стянув с дивана теплый клетчатый плед, она укрыла им спящую девушку, слегка улыбаясь.
- Спи…
Улыбка спящей стала более явной, но, тем не менее, девушка не проснулась, просто чуть плотнее сжавшись.
- Не грусти… Никогда.
Она осторожно села на подлокотник кресла, почти неощутимо перебирая прядки волос спящей. ее руки приятно пахли вишнями. Аромат каким-то невообразимым образом сплетался с густым сиропом тишины, превращая его из пугающего, в приятный и неопасный.
- Спи…
Музыка. Тишина. Вишни…